Ураган - Страница 57

Бонни не увидела никаких ожогов, но сочувственно кивнула.

— Значит, ты твердо решил выдвинуть против него обвинение.

— Абсолютно твердо! — Макс уловил сомнение в голосе жены. — Боже мой, Бонни, он мог убить меня.

Бонни сжала руку мужа.

— И все-таки я не понимаю, почему… почему он сделал это.

— Кто знает, что может взбрести в голову этому типу. — Макс умышленно промолчал о том, в какую ярость привела Сцинка его видеосъемка. Он помнил, что и Бонни это ужасно не понравилось.

— Мне кажется, ему нужна медицинская помощь.

— Нет, дорогая, ему нужна хорошая тюрьма. — Макс вскинул подбородок и выпустил к потолку струю дыма.

— Дорогой, давай подумаем об этом…

Макс отодвинулся от жены и схватил телефонную трубку, поскольку Августин только что закончил говорить по телефону.

— Мне нужно позвонить Питу Арчибальду, — бросил он через плечо, — пусть все в агентстве узнают, что со мной все в порядке.

Бонни встала с софы и направилась в комнату для гостей. Губернатор сидел на кровати, но глаза его были полузакрыты. На голове у него до сих пор была надета цветная пластиковая шапочка для душа, бороду усыпали мелкие крупинки морской соли. Джим Тайл, держа под мышкой свой «стетсон», стоял возле окна.

Бонни налила им еще по чашке кофе.

— Как он себя чувствует? — шепотом спросила она.

Сцинк открыл здоровый глаз.

— Уже лучше, — пробасил он.

Бонни поставила кофейник на прикроватный столик.

— Это транквилизатор для обезьян, — пояснила она.

— Никогда нельзя смешивать его с психотропными наркотиками, особенно с соком жабы.

Бонни посмотрела на Джим Тайла, и тот ответил на ее немой вопрос:

— Я спрашивал его об этом.

— О чем ты меня спрашивал? — проворчал Сцинк.

— О мертвом парне, распятом на спутниковой антенне, — пояснил Джим, затем снова обратился к Бонни: — Он этого не делал.

— Однако сама идея мне очень понравилась, — вставил Сцинк.

Бонни не удалось скрыть свое сомнение, и Сцинк устремил на нее суровый взгляд.

— Я не убивал этого парня, миссис Лам. А если бы и сделал это, то уж наверняка не сказал бы вам.

— Я вам верю. Действительно верю.

Губернатор допил кофе и попросил налить еще чашечку. Он сказал Бонни, что это лучший кофе, какой ему когда-либо приходилось пробовать.

— И твой парень мне нравится. — Сцинк показал на черепа, висевшие на стене. — Нравится, как он украсил свой дом.

— Он не мой парень. Просто друг, — возразила Бонни.

Сцинк кивнул.

— Всем нам нужны друзья. — Губернатор с трудом поднялся с постели и принялся снимать мокрую одежду. Джим Тайл отвел его в душ и включил воду. Когда патрульный вернулся с губернаторской пластиковой шапочкой в руках, он спросил у Бонни, что намерен предпринять ее муж.

— Он хочет выдвинуть обвинение. — Она присела на край кровати, прислушиваясь к шуму воды в ванной.

— Ну, как дела? — спросил Августин, заходя в комнату.

— Я могу сегодня же арестовать его, — сказал Джим, обращаясь к Бонни, — если ваш муж придет в участок и напишет заявление. А дальше уже дело прокурора.

— И вы это сделаете… арестуете своего друга?

— Лучше я, чем незнакомый полицейский. Не расстраивайтесь, миссис Лам. Ваш муж имеет полное право выдвинуть обвинение.

— Да, я знаю. — Конечно, следовало выдвинуть обвинение против губернатора… нельзя позволять человеку похищать туристов, как бы безобразно они себя ни вели. И все же Бонни опечалила мысль о том, что Сцинк окажется за решеткой. Глупо, конечно, она понимала это, но именно такие чувства Бонни испытывала в отношении губернатора.

Джим Тайл спросил у Августина, указывая на черепа:

— Кубинское вуду?

— Нет, ничего подобного.

— Я насчитал девятнадцать штук. Не буду спрашивать, где вы их взяли. Они слишком чистые, убийством здесь и не пахнет.

— Это медицинские пособия, — пояснила Бонни.

— Ладно, будем считать их пособиями, — согласился Джим Тайл. За двадцать лет службы он повидал массу автомобильных аварий, и у него выработалось отвращение к частям человеческих тел.

Августин снял с полок пять черепов и расставил их на паркетном полу возле своих ног. Затем взял три черепа и начал жонглировать.

— Будь я проклят, — пробормотал патрульный.

Жонглируя, Августин думал о молодом пьяном кретине, который пытался застрелить южноафриканского буйвола. Какая печальная, нелепая смерть. К трем черепам вскоре добавился четвертый, а потом и пятый.

Бонни поймала себя на том, что улыбается, глядя на это зрелище, от которого бросало в дрожь. В этот момент в облаке пара из ванной появился губернатор, голый, с небесного цвета полотенцем на шее. Капли воды стекали с его длинных седых волос на грудь. Уголком полотенца губернатор протер запотевший стеклянный глаз и улыбнулся, глядя на жонглирующего Августина.

Наблюдая за летающими черепами, Джим Тайл почувствовал, что у него кружится голова. В дверях комнаты появился Макс Лам. Любопытство на его лице тут же сменилось гримасой отвращения, как будто кто-то переключил тумблер у него в голове. Едва он раскрыл рот, Бонни уже знала, что скажет муж.

— И ты находишь вот это забавным?

* * *

Августин продолжал жонглировать. Было неясно, что вызвало неодобрение Макса — его жонглирование или нагота губернатора.

— Мы все устали, приятель, — промолвил патрульный.

— Бонни, мы уходим, — заявил Макс начальственным и угрожающим тоном. — Ты меня слышишь? Шутки закончились.

Бонни разозлило, что Макс говорит с ней таким тоном в присутствии посторонних. Она пулей вылетела из комнаты.